Москва салютовала победителям

Виталию Максимовичу Рогожину, Владимиру Михайловичу Поздееву посвящается


Участнику штурма города и крепости Кенигсберг Гвардии рядовому Рогожину Виталию Максимовичу. Приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина № 333 от 9 апреля 1945 г. за овладение городом и крепостью Кенигсберг гвардейским частям нашего соединения, в том числе и Вам — участнику штурма города и крепости Кенигсберг, объявлена Благодарность. В честь этой победы столица нашей Родины Москва салютовала победителям штурма 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. Апрель 1945 г., Восточная Пруссия. (из наградного листа Гвардии рядового В. М. Рогожина)

Виталий Максимович Рогожин (крайний слева)

Виталий Максимович Рогожин (крайний слева)

У инженера КИПиА Невьянского ЛПУМГ Виталия Рогожина на фронт ушли оба деда. Оба служили в разведке. Оба дошли до Победы. Оба были ранены, но вернулись домой живыми. После войны долгие годы оба трудились на Невьянском механическом заводе. Теперь память о них хранится в многочисленных документах военной и послевоенной поры — фотографиях и письмах, наградных листах и характеристиках из военкомата, автобиографии и красноармейской книжке.

Владимир Михайлович Поздеев попал на фронт, едва ему исполнилось 18

Владимир Михайлович Поздеев попал на фронт, едва ему исполнилось 18


Владимира Михайловича Поздеева, деда по матери, призвали в Красную Армию, едва стукнуло восемнадцать — в ноябре 1942-го. Он служил в составе артиллерийского полка Северо-Западного и 1-го Прибалтийского фронтов. Был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За победу над Германией» и многочисленными юбилейными медалями. Про войну вспоминать не любил, а до празднования 70-летия Победы ветеран не дожил два года.

Виталий Максимович Рогожин, в честь которого и назвали внука, к военной службе был непригоден — имел бронь. Как следует из сохранившейся автобиографии, на срочную службу в ряды Красной армии он призывался еще до войны, в 1940 году. Но по состоянию здоровья его не взяли, а в 1942-м все-таки мобилизовали и отправили в Нижний Тагил, на оборонный завод. Там он и работал слесарем, одновременно по направлению военкомата посещая кружок по изучению ручного пулемета Дегтярева. А когда здоровых мужиков призывного возраста в стране совсем не осталось, забрали на фронт и его — шел 1944-й год.

Письмо из фронтового госпиталя, написанное Виталием Рогожиным 8 февраля 1945 года

Письмо из фронтового госпиталя, написанное Виталием Рогожиным 8 февраля 1945 года

Обучение в кружке не прошло даром: 24-летний Виталий Рогожин попал пулеметчиком в 8-ю стрелковую роту 31 дивизии 11 армии 3-го Белорусского фронта. Он участвовал в штурме Кенигсберга, за что получил благодарность главнокомандующего. В январе 1945 г. был ранен в боях за Инстербург (сейчас — город Черняховск Калининградской области). Осколочное ранение в ногу оказалось нетяжелым. Проведя в полевом госпитале 12 дней, был назначен в дивизионную разведку, где и служил до конца войны. А в начале 1946-го, после расформирования ставшей ненужной разведчасти, вспомнили о гражданской специальности гвардии рядового Рогожина: бывшего слесаря перевели в 674-ю полевую авторемонтную базу (ПАРБ) при дивизии. Сохранилась служебная характеристика, которую начальник ПАРБ дал своему подчиненному:

За период пребывания в 674-й полевой авторембазе на должности слесаря по ремонту автомашин тов. Рогожин показал себя лучшим слесарем базы, дисциплинированный, морально устойчивый, политически развит. Неоднократно тов. Рогожин выполнял досрочно задания командования по ремонту, за что имеет ряд благодарностей. Также награжден правительственными наградами. Тов. Рогожин партии Ленина-Сталина и социалистической Родине предан.
Были письма, в которых красноармеец Рогожин успокаивал родных: «Ну ничего, живы будем и домой прибудем». Но еще интереснее нам показался дневник, который привез он с фронта. Вести его во время войны у парня вряд ли хватило бы времени. «Свой альбом» он начал заполнять после выхода из боев, находясь на службе в Восточной Пруссии, в районе немецкого городка Мансфельд, расположенного недалеко от Кенигсберга. Первая запись, сделанная по время дежурства в штабе дивизии, датирована 12 июня 1945 года. Пытался красноармеец сам сочинять стихи, есть в дневнике строчки на немецком. Но в основном сюда «для памяти» переписывал он у товарищей песни, популярные в те годы среди солдат (он и сам любил петь, хорошо играл на гармони, гитаре, мандолине, уже после войны часто выступал на свадьбах). Есть тут хорошо известные — «Темная ночь», «Синий платочек», есть подзабытые. Некоторые живы до сих пор. Например, известнейшая песня из репертуара Льва Лещенко, помните:

Крутится, вертится шар голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится, хочет упасть,
Кавалер барышню хочет украсть…

Полистав военный дневник, понимаешь, что современная интерпретация популярного шлягера изменилась после Победы до неузнаваемости. Тем ценнее оказываются для нас те записи — всего 94 страницы фронтового дневника, которые позволяют представить, чем жили солдаты. Что цепляло за живое людей, которые, без преувеличения, каждый день лицом к лицу встречались со смертью. В память о солдатах, вернувшихся и не вернувшихся с фронтов, текст песни из военного альбома гвардии рядового Виталия Рогожина:

Шар голубой
Лесами, полями, дорогой прямой
Парень идет на побывку домой.
Ранили парня — ну что за беда,
Сердце играет и кровь молода.
— В судьбе залечится рана твоя,-
С шуткой его провожали друзья.
Песню поет он, довольный судьбой,
Крутится, вертится шар голубой.
Крутится, вертится, хочет упасть,
Ранило парня, ну что за напасть.
Скоро он будет в отцовском дому,
Выйдут навстречу родные ему.
Станет его поджидать у ворот
Та, о которой он песню поет.
К сердцу прижмется он к ней головой,
Крутится, вертится шар голубой.
Парень подходит: нигде никого,
Горькое горе встречает его.
Черные трубы над снегом торчат,
Черные птицы над ними кричат…
Горькое горе, жестокий удел,
Только скворечник один уцелел.
Только висит над колодцем бадья,
Где же деревня родная моя?
Где эта девушка вся в голубом?
Вышла навстречу родимая мать:
— Где же, сыночек, тебя принимать?
В дымной землянке погас огонек,
Парень в потемках на сено прилег.
Зимняя ночь холодна и длинна,
Надо бы спать, но теперь не до сна.
Дума за думой идут чередой:
«Рано, как видно, пришел я домой,
Нет мне покоя в родной стороне,
Сердце мое пылает в огне.
Жжет мою душу великая боль,
Мать, не держи меня здесь, не неволь.
Эту смертельную муку врагу
Я ни забыть, ни простить не могу».
Из темноты отзывается мать:
— Разве же стану тебя я держать?
Вижу я, чадо, что сердце болит,
Делай, как знаешь, как совесть велит.
Поле да небо — безоблачный день.
Крепко у парня затянут ремень.
Ловко приложен походный мешок,
Легкий хрустит под ногами снежок.
Вьется и тает махорочный дым,
Парень уходит к друзьям боевым.
Парень уходит — судьба решена,
Судьба решена и дорога одна.
Глянет назад — в серебристой ночи
Только мелькает скворечник вдали.
Выйдет на взгорье, посмотрит опять,
Только уже ничего не видать.
Дальше и дальше родные края,
Настенька, Настенька, жена моя,
Встретимся — нет ай ли снова с тобой,
Крутится, вертится шар голубой.
Документы и фотографии из семейного архива Виталия Анатольевича Рогожина (Невьянское ЛПУМГ ООО «Газпром трансгаз Екатеринбург»)

Память народа

Подлинные документы о Второй мировой войне

Подвиг народа

Архивные документы воинов Великой Отечественной войны

Мемориал

Обобщенный банк данных о погибших и пропавших без вести защитниках Отечества